 | Денис Коричин ака Декор
Как собрать героя?
Глава первая.
Маршал Ажаг, Орк, Перевал Секиры. 22 июня 2002
года.
Командовать армией - сущий пустяк. Если ты можешь
командовать тремя воинами, пятью, десятью, младшим братом,
старшей сестрой, подругой, значит, ты можешь командовать
армией. В этом нет ничего сложного. Назначаешь командира
помладше, он назначает парочку заместителей… и машина
завертелась.
Любой генерал любой армии любого мира.
Немолодой орк с иссеченным лицом встал с высокого,
застеленного шкурами кресла, подошел к кожаной занавеси,
прислушался, глубоко вздохнул и вернулся обратно. Из-за
занавеси доносились бодрые голоса:
Да, босс.
Конечно, босс.
Все будет сделано, доставим в лучшем виде.
Из соседней пещеры донесся грубоватый даже по орочьим
меркам смешок:
- Да, мы знаем, что маршал трепетно относится к
розовокожим в балахонах… …конечно, живым… …надеемся, что
это зачтется нам на очередном собрании полевых командиров
ставки Великого Ажага…
«Сколько можно выслуживаться…» Даже не
вопрос – тихое восклицание вырвалось у орка. «Когда,
наконец, эти дети поймут, что правильно выполнять приказы -
далеко не самое главное в этой жизни. Главное – верить в
то, что ты делаешь».
* * *
…Ажаг не помнил убийц своих родителей. Одно он
помнил точно – это были маги. И он возненавидел их всем
сердцем…
* * *
Неестественно красные глаза выдавали
многодневную бессонницу и усталость. Взгляд крупных
навыкате коричневых глаз выражал, казалось, полное
безразличие. «Ну, господа полководцы», - с фальшивым
пафосом сообщил стенам Ажаг, - «Когда-то это нужно было
сделать». Он вгляделся в портреты, висящие на стенах:
«Например, ты, Скарсник. Молод, но опытен и чертовски
талантлив. Хорош, несказанно хорош. Мозг опережает тело.
Тело, которое до сих пор считается самым быстрым телом
показательных смотров по общей и специальной военной
подготовке. Вердикт: прекрасен! Не подходишь. Тебя не
послушают «старики». Отрезали.
Гримгор… орочий паровой танк, почему же ты, идеальный
вояка, начисто лишен самолюбия и ума? Хотя, именно из таких
и получаются идеальные вояки. Нет, ты тоже не годишься. За
тобой не пойдет «интеллектуальная элита» - чистоплюи из
Высшей Тактической школы. Логику им подавай, маневренность,
свободу действий.
Гром, Морглум, Огрок … вы не подходите. Каждый из вас
великолепен на своем месте и абсолютно бесполезен в
управлении армией. Во Курран», – Ажаг поморщился. –
«Штатский, пусть и управленец, и идеологический лидер,
трижды не подходит. Нужен военный, а ты…увы. Ни один член
кабинета министров не подходит на роль, которая готовилась
последние шесть лет. Остается один выход. Тот же выход,
который я использовал все эти шесть лет. Сидеть и
ждать…»
Дубовая планка подлокотника хрустнула в руке. Губы
растянулись в снисходительной усмешке, - «Четвертая за
неделю. Нервы, Ажаг, нервы. Надо решать. Либо сейчас, либо
никогда».
Прорицательница Наэт, Высший эльф, Третья
Лесная, Этель Лорен, неделей раньше.
Наибольшее удовольствие месть доставляет тем, кто
готовил ее долго и тщательно. Главное – не
перестараться.
Любой заговорщик любого государства.
Ей никогда не нравился лес. То есть, не то, чтобы совсем
не нравился, она находила его скучным. Совсем другое дело –
Лес. Но Лесом его нельзя было сделать, пока законы
устанавливаются звероподобными существами, наделенными
божественной силой. Орион уничтожил почти все, что
напоминало об их корнях. Оружие и доспехи еще можно было бы
стерпеть: в конце концов, есть вещи действительно
неудобные, но позвольте, всему же есть предел? А одежда,
макияж, прически? Вместо того чтобы насаждать Великую
Эльфийскую культуру, эта парочка решила отравить ее народ
набедренными повязками из шкур и каменными топорами.
* * *
Уходя, Великий Король сказал ей: «Ты будешь
законом нашего народа, остающегося здесь, в Старом Мире».
Он надеялся на нее. После той роковой зимы в Лорене
действовал другой закон. А она с тех пор возненавидела
дубы.
* * *
Наэт вошла в холл приемного зала. Охранник
чуть тряхнул своими белоснежными волосами, улыбнулся и
спросил: «Как спалось?». Наэт передернуло от подобной
фамильярности. Мельком взглянула в зеркало. «Неужели я так
скверно выгляжу?» – обеспокоено подумала она и направилась
к дверям.
Вчера наши летучие отряды, дежурящие на северной
границе, носились как раненые кабаны. Почему?
Доброе утро, Ваше Величество.
Я спрашиваю, почему?
Я отправила их с определенным заданием. Вы недостаточно
информированы: они не носились, они патрулировали
интересные для меня регионы. Или Вы, Ваше Величество,
приказываете мне сложить полномочия Третьей Лесной?
Что Вы, милая! Вы прекрасно справляетесь с обязанностями
Министра Безопасности, а нам, магам, даете возможность
выполнять свои.
Ариэль, королева Лесных Эльфов, улыбнулась широкой
белозубой улыбкой и, встряхнув великолепной пышной гривой
черных, цвета воронова крыла, волос, снисходительно
взглянула на растрепанную и возмущенную волшебницу.
Любезная Наэт, Вы должны понимать, что нам, мастерам
магического искусства, не всегда понятны хитрые военные
маневры, которые Вы планируете для обеспечения нашего
спокойствия.
Королева Ариэль, эти вынужденные военные маневры имеют
прямое отношение к магии Старого Мира. Вы, конечно,
почувствовали возмущения магических сил на наших северных
границах? Нет? Наверное, Вы просто были заняты
государственными делами.
Конрад фон Карштайн, Граф-Вампир, Сильвания,
два дня спустя.
Во всем, как обычно, виноваты женщины.
Любой мужчина в любой семье.
Пыльная каминная слабо освещалась тлеющими
углями. Мужчина в длинной черной мантии пошевелил кочергой
в догорающем камине, слабые язычки огня взметнулись вверх и
осветили мертвенно бледное лицо. Крылья хищного носа нервно
подрагивали. Губы сжались, в глазах горел багровый
огонь.
Призрачная фигура отделилась от стены,
неслышно подлетела к левому плечу мужчины, стараясь
держаться так, чтобы свет огня не падал на нее.
Любимый, ты что-нибудь придумал?
Сколько раз можно говорить: если бы я что-нибудь
придумал, ты уже была бы живой и здоровой, молодой и
красивой.
Ты опять заводишься по пустякам. Я же всего лишь
спросила, придумал ты что-нибудь или нет.
Я не буду заводиться, если ты не будешь спрашивать у
меня одно и то же каждые полчаса.
А что мне еще спросить? Как твое здоровье?
Вряд ли оно тебя беспокоит.
На лице призрака отразилось подобие обиженного
возмущения, она проплыла к ближайшей стене и растворилась в
ней. Уже из стены до Конрада донеслось: “Вот зануда. Как
только оживу, сбегу от него. Или убью”.
“Ох уж эти женщины!”, - самый жестокий вампир из рода
Карштайнов улыбнулся своей самой зубастой улыбкой. “Ничего,
когда я верну ей жизнь, она заговорит по-другому.
По-человечески”, - Конрад улыбнулся своей шутке: “Она будет
благодарна мне до гробовой доски”.
* * *
… Он увидел ее на одном из балов. Она была в
ослепительно белом платье и прекрасном бриллиантовом колье.
Она танцевала как богиня, ее голос журчал, как весенний
ручеек. А рядом с ней все время был этот глупый надутый
вельможа. В то время еще живой. Потом был Великий
Бретонский Мор, и она погибла. Казалось бесследно. А потом
появилась, совсем недавно, пару лет назад. Совсем
бесплотная, и только он мог ее слышать. Чтобы вернуть ей
жизнь, он провел десятки магических экспериментов, принес
сотни жертв и потратил многие десятки тысяч имперских
марок. Что были эти тысячи в сравнении с ее жизнью. Ее
жемчужная улыбка заворожила его на четыреста лет.
Начиналась пятая сотня воспоминаний и третий год
неудач…
* * *
Он почти уснул в своем старом фамильном кресле, когда в
окно кто-то тихо постучал. Сон мигом улетучился. Конрад
поднялся, подошел к окну и открыл его. В комнату впорхнула
огромная летучая мышь. Она сделала пару кругов под потолком
и камнем спикировала на спинку кресла. Сначала вампир
хотел, было, наказать лентяйку, но потом понял: его
«птичка» выбилась из сил.
Через пару минут мышь перелетела на глобус и начала
быстро-быстро перебирать лапками. Глобус медленно
повернулся, и Конрад увидел, что одна из лап мыши светится
голубоватым светом. Такое свечение могло означать только
одно: на его карте появился новый источник магии. Но какой
же силы должен быть этот источник, чтобы светить так
сильно?
Коготки правой лапы зверька царапали северную границу
Лоренского Леса. Что ж двенадцать часов полета – это много
даже для зачарованного зверя. Конрад погладил мышку и
тихонько дунул ей в мордочку. Мышь, пискнув, повисла на
широком рукаве.
Немного подумав, видимо, что-то прикидывая, граф быстрым
шагом пересек каминную комнату и, уже хлопая дверью, сказал
громким бодрым голосом: «Дорогая, собирай свои сундуки», -
В его голосе послышалась ирония двухлетней выдержки: «Я,
кажется, кое-что придумал».
Глава вторая.
Маршал Ажаг, Орк, Перевал Секиры. 22 июня 2002
года.
Человек, стоящий перед ним, не производил никакого
впечатления. Вороватый, даже скорее, испуганный взгляд
выдавал его с головой. Что-то несуразное было в облике
этого мастера-мага. Мысли в голове Ажага, неслись как
молодые голодные Сквиги за парой заблудившихся в нижних
тоннелях гоблинят. Он так и не мог понять, кто стоит перед
ним, но знал точно: этот – не маг. Случайно получивший робу
подмастерье? Нет, этот носил бы с гордостью, поправлял
складки мантии, гордо носил голову — хоть и глупую, но зато
при расшитом капюшоне. Может, ворованное примерил? Нет,
вряд ли, да и неудобная она. В этой робе он был похож на
знаменитого капитана Гварра из третьего корпуса. Тут Мысль
щелкнула, зацепилась зубами за потолок и остановилась: «А
это мысль! Что если наемник? Нет, правда? И взгляд его
задержался на стене с трофейным оружием, но не остановился
на книжных полках. Но почему в одеянии мага?».
* * *
«Кто ты, малыш?», - спросил у шестилетнего
орчонка громадный речной тролль? «Я? Ажаг, повелитель
армий», - ответил зеленокожий крепыш, своей сбитой фигурой
похожий на мяч для игры в Оркби. «Пока еще нет, но
обязательно будешь», - тролль улыбнулся и достал откуда-то
из-за спины короткий кинжал: «Возьми, будет с чем водить
армии в бой»…
* * *
- Кто ты?
Магнус Рыжебородый, адепт третьего круга магии Воздуха.
Впрочем, Вам, глупым высшее искусство недоступно. Для тебя
я всего лишь еще один человек. Ценности моей тебе не
уразуметь.
А кто преподавал тебе основы магии воздуха? Не помнишь?
Не удивительно. У людей нет такой магической школы.
Ты хоть знаешь, о чем говоришь, глупый орк? Не тебе
судить о высшем искусстве.
Ажаг тяжело вздохнул: «И почему, Вы, люди, считаете себя
умнее других? Хочешь, я скажу тебе, кто ты? Ты…ну скажем,
капитан Рейксгардской пехоты. Ну, лейтенант. Угадал?». Лицо
мага покрылось красными пятнами, но презрительное выражение
с лица не пропало. Маршал широко улыбнулся, обнажив свои
крепкие зубы: «Интересно, кого ты собирался отпугивать
своим одеянием? Кстати, капрал», - Ажаг повернулся к одному
из конвоиров: «Сколько вот таких магов было на стоянке, с
которой был украден этот великий адепт?» «Двадцать четыре,
мой капитан».
Ажаг призадумался. Отличное число. Прямо скажем,
знаменательное, ровно взвод личной охраны его
превосходительства Императора. Или, полудневная смена
телохранителей в покоях его Императорского величества?
«Скажи, а сколько комнат во дворце у императора в Нульне?»
На лице «мага» застыло выражение задумчивости, сменившееся
через пару секунд гримасой искреннего недоумения.
«Понятно», - Орк улыбнулся, про себя подумав, что у него в
гвардии таких тугомыслящих, слава богу, нет. Он вытащил
из-за пояса короткий кинжал работы троллей в старых
потертых ножнах и, усмехнувшись, спросил: «Интересно,
насколько хорошо ты управляешься с мечом? Предлагаю
пари…»
Капрал Драм, Орк, Перевал Секиры. 22 июня 2002
года.
Фарш нагло ухмыльнулся. Этот маршальский прием знала вся
ставка: предложить поединок с условием «свобода за победу
или рассказ за поражение», потом порубать в капусту
молодца, заодно узнав, что и как. За шесть лет службы в
ставке командования Фарш не видел ни одного человека,
который мог бы победить их командира. Его самого маршал
вытащил из кровавой мясорубки, которую устроили их
заградительному отряду эти бретонские консервы. В тот день
погибли все мужчины его рода. Все, кроме него. Его тело
отбил отряд личной охраны генерала Гримгора. В тот день
маршал лично командовал двенадцатью телохранителями этого
Парового Танка – вот привязалась же кличка.
Фарш снова ухмыльнулся. Ох, и силен же маршал давать
клички. Его, капрала, кроме как Фаршем уже и не зовут.
Вспомнив свое имя, а заодно и сообразив, что сейчас он
выглядит более чем глупо, Драм стер с лица улыбку и
вытянулся по стойке смирно, мысленно отметив, что обращение
«капитан» как нельзя подходит к их главнокомандующему.
Капитана всегда уважают и высшие, и низшие чины.
Магнус Рудибард, Человек, Перевал Секиры. 22
июня 2002 года.
Это был Шанс. Не просто шанс, а Шанс – один из тысячи.
Магнус знал это и теперь ловил каждое слово пучеглазого
орка. Странно, но орк не казался глупым. Обер-лейтенант
Личной Гвардии Императора Карла-Франца Магнус Рыжебородый
мог дать голову на отсечение, что орк, допрашивающий его,
гораздо умнее, чем он сам. Чистая человеческая речь,
спокойный взгляд, застеленный шкурами пол, безукоризненная,
даже по человеческим меркам, одежда. Белоснежка, а не орк.
Ну да ладно, он может, умный и старый, но вряд ли быстрый.
И ловкий. Так что молиться ему своим богам придется очень
скоро. Этот умный олух, возможно, и большая шишка, но
предоставлять возможность врагу выбирать оружие «есть
свидетельство полного отсутствия мыслительной
деятельности». Так говорил академ-майор Олаф Карлссон, а с
его мнением считались высшие чины академии.
Этот орк еще лопотал что-то умное про откровенный
разговор, а Магнус уже выбирал себе клинок на дальней
стене. Впрочем, выбирал он недолго. Взгляд его остановился
на двуручном мече, с узорчатым лезвием, петлей-подхватом и
двумя широкими драконами-усами почти у самого перекрестья.
Именно таким мечом он и выиграл свою последнюю схватку на
турнире в Квэнелле. Как же разобиделся тамошний герцог. Ну,
сейчас, репоголовый…
Прорицательница Наэт, Высший эльф, Третья
Лесная, Этель Лорен, неделей раньше.
Волшебница вылетела в бешенстве. Это же
надо, они – мастера магического искусства, а она так,
погулять вышла по полянам Первого Круга Силы.
Переноситься домой прямо из приемного зала было бы
слишком большим пренебрежением к «начальству». Проскочив
пару сотен метров до смотровой площадки, она спланировала
на лужайку перед своим каменным домиком. Ее дом кидал своим
существованием громкий вызов окружающему его морю растений.
Но она этого не боялась, они слишком нуждаются в ТАКОЙ
прорицательнице.
Едва зайдя в дом, она сорвала ритуальную шапку, швырнула
ее в угол и бессильно упала на кровать. Неужели нет никакой
возможности сделать так, чтобы эти двое дубовых, вот именно
– Дубовых, выскочек признали ее верховенство? По-видимому,
нет. Пока они обладают бОльшей силой, чем она…хотя нет,
пока у нее сил меньше, чем у них, она бессильна. Необходимо
найти источник силы и чем, скорее, тем лучше. Еще
десяток-другой таких утренних церемоний и ее придется
выдирать, как репейник, из роскошных локонов королевы.
Необходимо было вернуться к собственным обязанностям,
посему Наэт развернула магические карты… и остолбенела.
Свечение с севера, которое вчера едва угадывалось из-за
защитного пограничного экрана, сегодня перебивало его. Мало
того, волшебница чувствовала, как это свечение нарастает с
каждой минутой. Внутри Наэт натянулась невидимая струна,
она лихорадочно перебрала все возможные варианты и поняла,
что это не может быть старый источник – все старые
источники северного края она контролировала и черпала из
них энергию своим посохом для поддержания магического
экрана над Лореном…
* * *
Возьми, дочка, он тебе нужнее, в нем сила всей
нашей семьи.
Но мама, как же ты будешь защищать острова без
посоха?
Что-нибудь придумаю. Я же прорицательница.
Оставайся со мной, отца больше нет, что ты
будешь делать на Ультуане?
Теперь я могу сказать, Галадар – не твой отец.
Твой отец благословил тебя на то, чтобы ты осталась здесь.
Это он разрешил мне оставить свой посох. Вряд ли кто-то
решит напасть на Ультуан.
…Последняя войсковая шеренга уходила из Лорена.
А молодая Наэт все смотрела вслед. Слезы капали из глаз,
она прощалась со своей детской любовью, чтобы сменить ее на
любовь дочернюю. И теперь уже она не пыталась угадать,
почему Великий Король позаботился о ее воспитании и
обучении, но его глаза смотрели на нее не как на
ослепительно красивую девушку, а как на собственное
любимое, но неразумное дитя…
* * *
Внезапно ее осенило. А что если оставить
Лоренский лес без присмотра? Вряд ли случится что-то
непоправимое, а она отлучится всего на пару недель. Король
и Королева в состоянии защитить свой народ и без нее хотя
бы пару недель. А если нет, что ж, это будет еще одним
неплохим аргументом в ее собственной игре.
Наэт улыбнулась себе самой в громадное живое зеркало,
кликнула двух дриад, отдала им задания по сборам и села
составлять трехнедельные планы по патрулированию границ. На
всякий случай.
Конрад фон Карштайн, Граф-Вампир, Перевал
Секиры, четыре дня спустя.
Конь шел, спотыкаясь на каждой кочке.
Видимо, устал, надо передохнуть. Коню. Самого графа ни
расстояния, ни время не беспокоили добрых триста лет. Он
старался преодолевать их максимально быстрым для него
темпом, понимая, что время в дороге не может быть проведено
с пользой. Он доехал до поворота, спешился, отвел коня под
скалу и привязал его к маленькому, но надежному кусту
горной колючки. Конрад всегда удивлялся способности слабых
существ цепляться за этот мир: нет длинных зубов, зато есть
длинные ноги, нет широких листьев – есть глубокие
корни.
Внезапно ему захотелось спать. Сон
накатывался с неумолимой быстротой, сковывая его движения.
Последнее, что успел подумать граф: если это чья-то помощь,
у помогающих должно хватить ума не пытаться его убить.
Зевнув пошире, Конрад свалился на свой походный плащ и
заснул.
* * *
Граф Отто фон Карштайн погладил своего старшего
сына по черной вихрастой голове и улыбнулся, обнажая
красивые клыки.
Запомни, сын, есть гораздо более могучие расы,
чем мы. Поэтому, распространяя слухи о собственном
могуществе, мы избавляем себя от назойливых домогательств и
лишних выяснений, кто сильнее.
Отец, но ведь нас боятся не просто потому, что
мы распространяем слухи?
Конечно, кое-что мы умеем.
* * *
Три темных фигуры в плотных капюшонах
приблизились к лошади. Одна из них не выпускала из рук
длинный резной посох, увенчанный человеческим черепом, двое
других держали в руках по короткой шипастой дубине.
Крепкий мужик, свалился не сразу. Ши, ты уверен, что
порошок первоклассный?
Что я себе, враг, что ли? Конечно, только вчера
доставили с пустоши. Маршал сказал запастись на четыре
недели вперед.
Дикие орки, мастера горных засад и магии, всегда
использовались для молниеносных рейдов в стан противника с
целью захвата информации или «языка». И в этот раз
сработано было отлично, полковой тренажер показал бы
полминуты. Шаман подошел к телу, лежащему в пыли у ног
лошади. Поковырявшись пару секунд с тяжелым телом, он
пинком развернул его на спину и тут же отпрыгнул, будто его
ужалила змея.
Берегись, р-ребята, это вампир.
Ты с ума сошел, откуда здесь вампиры? Ты вампиров-то
живых видел?
Теперь видел. Этот – живой.
Да ладно тебе, у вампира мертвенно бледное л-лицо,
ч-черные волосы… на верхних и нижних губах б-бугорки от …
клыков… надо бежать.
С последними словами все трое уже бежали по дороге, что
есть духу. Один из них тащил за собой лошадь под уздцы. За
лошадью волочился куст горной колючки, аккуратно срезанный
каменным мачете.
«Чертовы орки», - Конрад надсадно крикнул в высокое
горное утреннее небо, - «Воо-о-о-оры. Верните лошадь».
Глава третья.
Маршал Ажаг, Орк, Перевал Секиры. 23 июня 2002
года.
На лице Ажага вот уже два часа висело довольное
выражение лица. Он был счастлив. Его почти не интересовали
доклады офицеров о дислокации союзных войск и войск
противника, отчеты о захваченных обозах. Даже рапорты о
нарушениях железной в рядах орков дисциплины не волновали
его настолько, чтобы отвлечься от захватившей его идеи.
Первый раз за много лет ему представился случай покончить с
людскими магами раз и навсегда.
«Оказывается», - рассуждал он – «Карл Франц не
отсиживается в своем тронном зале и не руководит войсками с
далекого холма, до которого не добивает ни один трофейный
гномий арбалет. Он инкогнито путешествует в землях
Бретонии». Ажаг растянулся в улыбке, чем в очередной раз
поверг в недоумение свою гвардию. Офицеры продолжали
монотонно докладывать, понимая, что в голове их маршала
рождается очередной гениальный план. «Ха-ха, еще бы не
инкогнито. Его последние дипломатические ходы, связанные с
Южной Маркой Короны, оценил и похвалил только слепой и
храбрый бретонский король. У лопуха увели почти двадцать
тысяч акров плодородной земли, а он обрадовался, получив
взамен полугодовой доход этих земель. За эту информацию
поплатились головой некоторые верные люди, зато теперь в
закромах родины лежит еще четыреста золотых голов, взятых с
королевского обоза».
И теперь, этот поборник истины и покровитель Магической
Имперской Гильдии появился в форменной одежде своих
рейкландцев прямо посреди Перевала Топора. Да не один, а с
охраной — целых пятьдесят магов с двуручными мечами взял в
охранение. Неизвестно, что понадобилось Императору в
захудалой бретонской провинции, но Ажага это уже не
интересовало. Физическая ликвидация Императора означала
уничтожение любой поддержки магического конклава, а значит
его ослабление и разорение. Это было бы идеальной
местью.
* * *
«Запомните, зеленые, все проблемы делятся
на решаемые и нерешаемые. Вторые проходят сами собой», -
орк с обугленным лицом вещал с каменной преподавательской
кафедры, как с боевой колесницы. «Когда-нибудь вы
столкнетесь с главной проблемой в Вашей жизни. Дай бог Вам
дожить до этого веселого времени»…
* * *
«Вот, похоже, и решение проблемы. Валяется
четвертый час посреди приемного зала, оглушенное и
усыпленное, вряд ли понимая, как это какой-то старый и
дряхлый орк умудрился победить Великого Воина Империи. Да и
не поймет никогда. Через полтора часа он очнется в том
месте, откуда его украли мои новобранцы. Может, и
заподозрит что-нибудь, хотя, вряд ли. Человеческая
убежденность в малоумии орков не раз сыграла нам добрую
службу, сыграет и в этот раз».
«Что-то я часто улыбаюсь», - подумал Ажаг,
скорым шагом выходя из Зала Военных Советов. Того
немногого, что он успел спросить у самодовольного мага,
машущего двуручной громадиной у него перед носом, ему
хватило для определения собственных действий. Дело
оставалось за малым: спокойно выскользнуть из главных пещер
так, чтобы никто не заметил и не поднял шума.
Пройдя в дальнюю комнату собственных покоев,
служившую ему складом, он открыл единственный в комнате
сундук и достал кривой ятаган. Любовно погладив оружие, он
отложил его в сторону. Некоторое время маршал рылся в
небольшом мешке в глубине сундука, после чего извлек на
свет металлическое подобие короны. Отложив в сторону и его,
Ажаг достал плотный кожаный сверток. Разрезав узлы, он
достал тонкую темную накидку из кожи болотной ящерицы –
идеальный маскхалат для прогулок даже в яркие лунные
ночи.
Орк бросил развернутый защитный комплект на спинку
сундука, открыл банку с дурнопахнущей гадостью и быстро,
пока запах не распространился повсюду, налепил себе большой
кривой нос, добавил немного подбородка, увеличил щеки.
Вымазав из второй банки лицо и руки темно-зеленой краской,
он глянул в бронзовую крышку сундука, полированную изнутри.
На него смотрел второй адъютант маршала Ажага Джаргал.
Удовлетворенно хмыкнув и убедившись, что запах рассеялся,
мнимый адъютант впутал корону в волосы, быстро надел ночную
одежку, закинул ременную петлю кожаных ножен через плечо,
и, хлопнув крышкой сундука, подхватил топорик и вразвалочку
пошел к выходу. Потом, словно вспомнив о чем-то, резко
развернулся, снова порылся в сундуке и достал связку
чеснока. Проходя через приемную, снял со стены четыре
серебряных кинжала. Пару заткнул за пояс, один убрал в
сапоги, четвертый, секунду поразмыслив, воткнул с двадцати
шагов в деревянное изображение молота Сигмара на крышке
сундука, отчего та гулко хлопнула.
Разоблачения Ажаг не боялся: второго адъютанта отправили
в лазарет пару недель назад, а единственного его доброго
друга, первого адьютанта, капрала Драма он двадцать минут
назад отправил с поручением в нижние пещеры предупредить
главу магического отдела о предстоящем совете шаманов.
Вразвалочку, чуть прихрамывая на «раненую ногу» и
пытаясь не встречаться глазами с встречными, Ажаг вышел по
коридору, миновал часовых, небрежно отсалютовав им,
вытянулся по струнке перед двумя генералами снабжения,
прошел мимо коменданта и вышел вон.
Прорицательница Наэт, Высший эльф, Границы
Лорена, позднее Бретонское пограничье,
тот же день.
Больше недели ушло на сборы и
приготовления. Вчера в очередной раз были скреплены
запирающие границы Лорена. Последний раз так звонко Наэт
пела, пожалуй, очень давно, даже по эльфийским меркам. Это
значило, что магический экран простоит чуть дольше, чем
обычно – на пару-тройку дней. Итого, у волшебницы было
восемь-десять суток, после которых ее обязательно
хватятся.
Вчера она снова выслушала неприятные комментарии по
поводу «нерационального использования военных сил Лесного
Королевства». Что же, пусть так, зато теперь она знает, что
вчера в интересующей ее области появилось множество
интересных персон, что подтверждало ее догадки об
исключительности события.
Совершив нехитрый ритуал по опечатыванию собственных
полезных и не очень вещиц, Наэт дождалась нового
магического порыва и, сложив мощь ветра и посоха, совершила
заклятие переноса. Поскольку только ей в Лоренском лесу
была известна, а значит, и доступна Древняя Магия Высших
Эльфов, она не боялась разоблачений в отношении магических
тонкостей.
Заклинание перенесло ее почти к границе Леса. Буйная
летняя природа вовсю предъявляла свои права на эти места.
Ни тропинок, ни вырубок, ни жилищ – ничего, что нарушало бы
гармонию Леса. Такую природу Наэт любила. Этот лес
напоминал ей лес ее детства, спокойный, ласковый.
* * *
Передовые полки Хаоса не оставляли за собой
ничего живого. Они рубили и жгли леса, осушали озера,
превращая благодатные земли Ультуана в выжженую
пустыню…
* * *
Интересующей ее местности волшебница достигла всего за
один дневной переход. Еще пару дней она потратила на то,
чтобы отсечь границы, в которых мог находиться источник
силы. Более точно она не могла сказать. Магический поиск
превращался в адские головные боли: так любое ночное
существо не может найти нужной дороги, если все вокруг
полыхает ярким светом, что больно глазам.
Передохнув полдня, Наэт поняла, что в
одиночку ей эту проблему не решить, придется обращаться к
местным жителям. Эти глупые людишки абсолютно не понимали
ее знаков отличия, но падали ниц, когда она надевала свою
глупую рогатую шапку. Это ее раздражало и веселило
одновременно. Единственное разумное существо, с которым она
могла поговорить, была ее ручная сова.
Ариэль, Королева Лесных Эльфов, Этель Лорен,
тот же день.
Королева расчесывала свои длинные
волосы. Этот ритуал требовал трех-четырев часов каждый
день. По правде говоря, Ариэль чуточку прибегала к магии,
но ее милому глупому мужу так нравились эти сумасшедшие
длинный волосы, что она не экономила ни на магии, ни на
времени.
Эта самонадеянная прорицательница все-таки
сбежала. Плохо то, что без ее помощи Лорен действительно в
скором времени останется без защиты, и неотвратимо начнут
гибнуть эльфы, защищающие спокойствие границ. Ариэль уже
была готова отдать бразды официального правления в руки
этой наглой Наэт, а сама хотела составить пару своему
августейшему супругу, но тут до нее дошли слухи, что
прорицательница сразу сменит государственную религию. Сил у
нее на это хватило бы, а в этом случае, Орион и Ариэль,
воплощенные лесные боги, переставали быть легендами своего
народа и превращались в почетную историю. Этого королева не
могла допустить.
Сейчас Ариэль раздумывала, стоит ли
последовать за волшебницей в захолустье, чтобы выяснить,
что за источник силы так ярко светился в магических картах
хитрой заговорщицы. И если стоит, то надо ли брать с собой
своего мужа и объявлять в Лорене учебное военное положение,
выступая в тренировочный поход? Скорее всего, стоит.
Остается решить, под каким соусом все это съест рогатый
супруг.
Конрад фон Карштайн, Граф-Вампир, переправа
Гризмери, Парравон, 26 июня 2002 года.
«Ох, уж эта бегущая вода», - Конрада
передернуло от отвращения. С тех пор, как его деда, графа
Карла фон Карштайна развеяло дымкой над водой, когда он
пытался перелететь реку, ни один вампир из его рода не
пытался пересечь реку. Все время как-то обходилось: то
заклинанием переноса, то осушением русла. Сейчас же графу
предстояло на собственной шкуре убедиться, как действует на
вампиров речная вода. Обращаться в летучую мышь Конрад не
хотел, да и не умел, по большому счету.
Старые летописи говорили, что их дед был
проклят каким-то из речных духов за то, что обесчестил
молодую нимфу. Суть проклятия состояла в том, что вампир,
захотевший вновь вознестись над текущей рекой,
развоплотится. Так оно и вышло с дедом. Никто так и не
решился проверить опытным путем, верно ли то проклятие в
отношении всех вампиров или только в отношении старого
графа.
Призрак верещала что-то на ухо, кричала, что
ей не надо жизни, что ей достаточно собеседника. Конрад не
слушал. Выбора у него не было, орава сумасшедших крестьян с
колами неслась за ним по пятам добрых пять миль. А все
из-за собственной глупости. Ну, съел бы тот чеснок,
поурчало бы немного в животе и только. А он отшатнулся от
него, ну, прямо как вампир от чеснока. И пошли-поехали.
Больше всего Конрада беспокоили серебряные
кинжалы, которые он успел заметить у пары крестьян – и
откуда такая роскошь в глуши. Серебро не убивало, но
оставляло долгие незаживающие раны, которые начинали
кровоточить при приближении к любому серебряному предмету.
Одна такая рана в плечо до сих пор побаливала. Конрад
выдохнул и ступил в воду.
* * *
«Двум смертям не бывать, а одной не
миновать», - сказал отец, поучая маленького Конрада, как
нужно пить кровь.
* * *
Толпа выдохнула и остановилась. «Вампир»,
отказавшийся от чеснока, перешел реку вброд, вышел на
другом берегу, отряхнулся и громко выругался на чистом
Мариенбургском диалекте.
Крестьянам стало стыдно. Один из них, самый
зажиточный, вышел вперед и надсадно крикнул: «Прости, мил
человек, за зверя приняли. Думали, детей кусать будешь.
Возвращайся, посидим, поговорим, лошадь тебе справим, как
договорились, пообедаем, пива нашего испробуешь».
Конрада тошнило от мысли о том, что
кого-нибудь из этих крестьян съест какой-нибудь молодой
вампир. «Выживу, напишу «Трактат о вкусной и здоровой
пище», - подумалось ему. Не то, чтобы он не хотел есть, но
он был не готов разделить стол с этими людьми. Боялся, что
не удержится и порвет кому-нибудь глотку. Просто так. Из
вредности.
Капрал Драм, Орк, Перевал Секиры. 22 июня 2002
года.
«И с чего это вдруг маршал решил, что личное присутствие
его адъютанта будет важнее его слова при выполнении
приказа?» Фарш быстро нашел шамана, согласившегося
перенести его в нижние ярусы, передал приказ и уже
собирался выходить, как вдруг заметил своего друга
Джаргала. Решив сделать ему сюрприз, Фарш попытался
подкрасться сзади, но передумал. Это была не походка его
лучшего друга. И осанка не его. Было неплохо скопировано.
Так Джаргала копировал… МАРШАЛ АЖАГ. «Не может быть, куда
же он собрался в таком виде?», - удивился Драм.
Не решаясь нарушить инкогнито главнокомандующего, Фарш
проследовал за ним. Маршал вышел через главные ворота
крепости и направился в числе некоторых других орков по
дороге, ведущей к заград-сооружениям Перевала. Фарш
завернул пробегающего мимо почтового орчонка в штаб с
дежурным паролем прямиком к генералу Гримгору.
Маршала нельзя было отпускать далеко. Мастер маскировки,
он мог раствориться в любой момент. «Но куда же он
собрался?», - Фарш пораскинул мозгами и ужаснулся, - «Там
же маги толпами ходят? О, кажется, ясно». Этот прием –
«ловля на живца» - был третьим после «раненой птички»
любимым приемом маршала. Вот зачем он приказал отпустить
того мага, оголтело машущего мечами. Очнуться тот «маг»
должен не раньше, чем через два часа, значит, у капрала
Драма есть минут сорок на подготовку операции прикрытия,
минут пятнадцать на инструктаж и ровно час на переброску
группы на место.
Вбегая в ворота, Драм уже сочинял текст устного прошения
включить его в группу и придумывал, как бы отговорить
генерала Гримгора самолично участвовать в операции…
Магнус Рудибард, Человек, Перевал Секиры. 22
июня 2002 года.
Магнус, шатаясь, поднялся на ноги. Он огляделся. Ущелье
Топора, место стоянки императорского эскорта. Голова
работала плохо, ноги не слушались. Магнус попытался
восстановить события прошедшей ночи. Он расставил
внутреннее кольцо часовых и отошел проверить дальние посты.
Чертова роба путалась в ногах и норовила уцепиться за
каждый камешек и кустик. До постов он так и не дошел. Две
скользкие тени абсолютно бесшумно набросили на него сеть,
третья ловко воткнула кляп и приложила чем-то тяжелым по
голове. Очнулся он уже связанный по рукам и ногам, в сухой
освещенной пещере. Возле него дежурили два громадных орка,
которые периодически перерыкивались между собой, но эти
звуки напоминали скорее смех, чем угрозы.
«И потом», - думал он - «Эта глупая беседа с
орочьим начальником должна меня научить. Купиться так
дешево, поверив в честный поединок, мог лишь олух. Что ж,
будем рады хотя бы тому, что он оставил меня в живых. Слово
сдержал, отпустил, правда, так почти ничего и не спросил,
но это к лучшему. Не пришлось врать».
Оглядевшись по сторонам, Магнус подобрал
свой двуручный меч в деревянном лубке, припорошенный
дорожной пылью. Судя по следам, кортеж все-таки снялся с
места и уехал в ранее выбранном Императором направлении.
Слегка хромая, кривясь и морщась от боли в голове, он
побрел в нужную сторону.
Темная тень следовала за ним до самой
границы гор. Там Магнус взял лошадь и быстро нагнал
кортеж.
Глава четвертая. Не последняя.
Ажаг, Наэт, Конрад, Бретонское пограничье, 28 июня 2002
года, 22 часа по Московскому времени.
Они встретились.
Написано по материалам сюжетных и персональных вводных к
полевой игре «Warhammer Conquest2002».
|
